Другая Рига – взгляд изнутри

У каждого из нас своя Рига. Город открыт для разговора, а иногда он выбирает монолог или приглашает поучаствовать в горячих дискуссиях. Как живой организм, он меняется со временем и горожанами, растущими вместе с ним. У Риги столько же лиц, сколько людей, которые восхищаются ею, изучают и проживают с ней дни. Каково ее настоящее и будущее, зависит от каждого из нас. В свою очередь, один из наиболее знающих энтузиастов-наблюдателей городской среды, Мартиньш Энгелис, в разговоре с Interior делится размышлениями о жизни местных и приезжих в Риге, рассказывая о том, почему умный город заставляет задавать как можно меньше вопросов. 

Мартиньш Энгелис исследовал каждый уголок Риги и уверен, что в любом районе есть что посмотреть. Являясь ценителем культуры, увлеченным писателем, туристом-профессионалом и критиком, он продолжает знакомиться с новыми и новыми местами, углубленно изучать историю города, события и людей. Свои урбанистические заметки Мартиньш публикует в собственном блоге Capital R, пишет книгу о рижском метро и ведет передачи «Вдоль по улице» (Ielas garumā) и «Доза культуры» (Kultūrdeva) на Латвийском телевидении.

Оказывается, ты не рижанин, как можно было бы подумать, судя по твоим заметным делам в столице. Откуда ты?

Я из деревни Бикстской волости, где раньше находилась усадьба Упес с ее историческими зданиями, кладбищем. К сожалению, когда я рос, была эра деления на колхозы, и от усадьбы осталось немногое, прежняя атмосфера туда никогда больше не вернется. Учился в Добельской Государственной гимназии, позже начал работать в журналистике – в местной региональной газете Zemgale. Но вот уже почти 15 лет я рижанин. Я жил в Лиепае, учился и «вживался» в Валмиере и Клайпеде, также ненадолго уезжал в Исландию и Бельгию. Путешествия и пребывание «в транзите» мне всегда были присущи.

Как из журналистики развился твой интерес к туризму и вопросам городской среды?

В 2008 году я познакомился с англичанином по имени Джеймс, который искал молодых, знающих, хорошо говорящих по-английски людей, которые могли бы водить экскурсии по Риге. Сначала проведение экскурсий было ремесленным, эмпирическим процессом. Джеймса интересовал Центральный рынок и альтернативные места за пределами Старой Риги. Мы прокладывали новые маршруты, думали о том, как о них рассказывать. Меня это привлекало, потому что я не рос с представлением о том, что такое Рига. Для меня она связана со всем, что есть на карте города. Старая Рига – лишь малая часть всего этого. Джеймс был первым в странах Балтии, кто организовал свободные экскурсии за пожертвования, и я начал работать над их теорией. Для меня было важно понять, что и как мы рассказываем, обосновать, почему мы уходим из Старой Риги, объяснить, что древность – не единственный параметр, определяющий важность места. 

Важен социальный аспект, и так же важно рассказать и о «плохих» местах. Одной из установок свободных экскурсий было то, что гид должен быть очень разносторонним.  Ведь нельзя терять связь с актуальным, с окрестностями, культурой, городскими трендами. Сам же я тоже старался не потерять связь с миром искусства, был волонтером в Латвийском центре современного искусства, много писал о музыке, театре и кино.

Позже я перебрался в Лиепаю и балансировал между изучением нового медийного искусства там и Ригой с ее туризмом. Эмпирический подход стал теоретическим, что привело меня в магистратуру по объединенной программе Видземской высшей школы и Клайпедского университета в области менеджмента мероприятий международного туризма.

Что было в центре твоего внимания в процессе изучения туризма?

Одной из идей моей магистерской работы был критический взгляд на уже разработанные туристические зоны Риги, в которых необходима лицензия гида, –  Старый город, Межапарк и еще некоторые места. Кто сказал, что остальные части города неважны, что там нет истории и нечего показывать туристам? Именно эти ограничения побудили меня проводить экскурсии в Агенскалнсе, где я мог пользоваться традиционным методом – приглашать местных, которые много знают о своем районе. Первые предложения во время экскурсии звучали примерно так: «Приветствую вас в Агенскалнсе, чудесной и активной исторической, социальной и культурной зоне, которая в Риге не имеет туристического значения!»

В туристической антропологии есть термин landscapes of wealth and power, то есть центры власти и богатства; в Риге ими являются Тихий центр, Старая Рига, Межапарк и одна улочка на Кипсале. С 2014 по 2016 год на празднике Риги это можно было наблюдать как в учебнике. В Риге живет около 700 тысяч людей, она занимает площадь более 300 квадратных километров, а мероприятия проводились на одной трехсотой части. Мне кажется, это было неуважением по отношению к жителям и полотну города. В последние пять лет наблюдаются изменения – происходят события в Ластадии, Иманте, Болдерае.

В магистерской работе я разработал метод, который назвал районным регионализмом, сделав акцент на том, что каждый район может сам по себе существовать как историческая, экономическая, социальная и культурная единица. У нас, конечно, много советского наследия, мест, которые построены только для проживания, но именно об этом контексте и стоит рассказывать. Каждый район имеет честь быть туристическим пунктом назначения.

Ты говорил, писал и рассказывал в ходе экскурсий о призрачном феномене рижского градостроительства – запланированном в 70-80-х годах, но не построенном метро. Что тебя привлекает в этой, казалось бы, уже неактуальной теме?

Интерес к рижскому метро у меня появился в 2014 году, когда на Венецианской архитектурной биеннале проходила выставка модернизма. Показалось занятным, что в Риге могло бы быть метро, тогда она стала бы «настоящим» большим городом. Я понял, что на эту тему есть много противоречивой информации, и однажды мне просто очень захотелось ее изучить. Даже сейчас, когда книга на эту тему почти готова и кажется, что ее уже можно издавать, появляется новая информация. Это мой magnum opus, который не заканчивается.

Нужно ли метро в современной Риге?

Фактор успеха метро заключается в том, что оно создает централизованную, эффективную систему, которой у нас в Риге сейчас не хватает. Иногда я представляю – если бы я был туристом и хотел бы в Риге куда-то попасть, то у меня возник бы вопрос – как это сделать?! Автобус в одной точке, трамвай – в другой, еще существуют микроавтобусы и троллейбусы. И всех их номеров так много, при этом Рига позиционирует себя как город путешественников. Если ты находишься в Париже или в Лондоне, ты рассчитываешь на то, что практически повсюду ты можешь доехать на метро и дальше пойти пешком, за час проехать через весь город, не пытаясь скомбинировать несколько видов транспорта. Но в Риге я вижу потенциал в трамвае, который на километр или два можно пустить и ниже уровня улицы, как в Вене, Линце или Копенгагене.

Метро помогает и альтернативному туризму – например, в Берлине, если мне надоел «старый» город, я сажусь в метро и через полчаса оказываюсь в совершенно другом месте. Кроме того, мне хочется туда вернуться, потому что я знаю, что многого еще не видел, и с успехом смогу туда попасть. В Риге у человека, которого интересуют районы, постоянно возникают вопросы. Где? Как? Можно садиться в трамвай с велосипедом или нельзя? Умный город заставляет задавать как можно меньше вопросов. Если ты не местный и сталкиваешься с чрезмерными опциями и непониманием, это свидетельствует о том, что система не отработана.

Каким, по твоему мнению, могло бы быть решение?

Риге нужен design officer, или директор дизайна, который сделал бы город более удобным для жизни, функциональным и обращал бы внимание не только на визуальный аспект, но и на дизайн опыта и услуг, чтобы добиться единой идентичности, системы и понимания того, что и где происходит.

Главный архитектор города до сих пор выполнял рекомендательную функцию, и она тоже была нужна. Но сейчас, когда в думе есть активисты, а в районах – товарищества, людям больше не нужно рассказывать о том, что делать. Они видят, как сделать город лучше, и борются за это. Пришел черед следующего этапа – реального участия в развитии образа города.

Ты показывал Ригу целой череде туристических групп и индивидуальных путешественников. Что их здесь интересует больше всего?

Многие интересуются именно районами и творческими кварталами. Со своими удачными и неудачными примерами творческие кварталы представляют собой очень сильное явление. Они образуются в центрах разных районов и стараются доказать, что творчество там – естественное явление. Каждый хочет выйти из своей квартиры, сделать небольшой круг по району и оказаться в творческом квартале с пивоварней или местом проведения концертов, а не ездить каждый раз в Старую Ригу, где полно иностранцев и нет местного духа. Люди хотят аутентичности, сохранения своей идентичности. Во время пандемии мы поняли, что местных не беспокоит то, что Старая Рига закрыта.  Они нашли развлекательные заведения в других местах – ездили смотреть световые шоу в Бикерниекском лесу, посещали Точку и Большевичку на Саркандаугаве. Туризм – это тоже не только гостиницы, рестораны и церкви. На страницах туризма среди альтернативных предложений начинают появляться такие места, как квартал улицы Таллинас.

Мне кажется, что эти «альтернативные» места должны стать нормой. Саркандаугава, Чиекуркалнс, весь Межапарк, а не только некоторые его улицы, дельта Даугавы для более активных людей, окрестности Авоту в стиле берлинского Кройцберга, который, между прочим, является хорошим примером гентрификации – когда среду меняют индивиды, а не большие компании. С ожиданием смотрю на рынок Матиса – надеюсь, что город найдет компромисс, чтобы оживить его и как торговую точку, и как общественное место.

Ты упомянул квартал улицы Таллинас, который в последнее время стал довольно популярен. Он принадлежит к твоим удачным или неудачным примерам?

Квартал улицы Таллинас, с моей точки зрения, сейчас дрифтует. Он начинался как хороший пример компромисса между исполнителями и владельцем. Как таллинский Telliskivi – с пониманием того, что творческие индустрии, культура и развлечения имеют большую ценность, чем места для торговли. Spīķeri превратились в место для контор и торговых баз – скажем честно, сейчас это уже никакой не творческий квартал. Трудно быть объективным, говоря о квартале улицы Таллинас, потому что культурные мероприятия там долго нельзя было проводить из-за ограничений, но минус заключается в том, что у этого места, мне кажется, больше нет души. Важно удержать баланс между тем, кем ты был, и тем, как заработать. Но это и естественный процесс – если один квартал становится очень «крутым», городу нужно думать о том, как предложить или поддержать альтернативу. Задача заключается в том, чтобы рассеять людей, сообщить им о том, что что-то происходит и в квартале Спорта или Нурмес, и потом думать, как обеспечить мобильность, чтобы молодые люди вечером могли переместиться из одного места в другое.

Как же адаптировать интересы разных групп жителей города? Можно ли вообще говорить о среднем рижанине?

Создать портрет среднего рижанина невозможно, но среднего рижанина можно удовлетворить, предложив вместо дилеммы компромисс. Дилемма означает, что кто-то что-то строит или делает, а другой от этого что-то основательно теряет. Но в Риге достаточно места для компромисса, когда во имя улучшений, возможно, нужно потерять совсем немного, приспособиться, но жизнь человека от этого не станет хуже. Город многофункционален, и каждому горожанину нужно с этим считаться.

Как ты оцениваешь наиболее заметные в последнее время инициативы в городской среде, например, Сады Дворца спорта или эксперимент прошлого лета с улицей Тербатас для пешеходов?

Сады Дворца спорта – очень традиционный пример местного творчества, и мне он нравится. Там тоже есть компромисс между публичным и частным сектором. Кто-то может назвать это greenwashing, указав на то, что владелец территории пытается найти в проекте свою выгоду, чтобы позже его можно было продать. Здравствуйте, ну конечно! Мне кажется, не сотрудничать хуже. Если в выигрыше оказываются все – управляющий Садами Дворца спорта, владелец, город, – зачем этому сопротивляться? Нам следует понять, что то, что кто-то получает выгоду, это не плохо. Плохо тогда, когда в выигрыше только один, а остальные проигрывают. 

Сады Дворца спорта оживляют заброшенную территорию и настраивают владельца на то, что, когда он разовьет это место, там, как обещано, будет доступна зеленая зона. В свою очередь, улица Тербатас, закрытая на лето для автосообщения, была очень хорошим прототипом, экспериментом.  Допустим, кому-то что-то не понравилось, что-то не было сделано, не было достаточной коммуникации с жителями. Если это все учитывать, то становится понятно, чего точно не делать, а что можно сделать лучше в следующий раз. Так происходит развитие – методом проб. Генри Форд тоже не изобрел автомобиль, проснувшись поутру, он экспериментировал. Тестирование машин нам кажется само собой разумеющимся, но это происходит в каждой сфере. 

Тестирование в городской среде, возможно, доставляет слишком большие неудобства, эксперименты связаны с риском…

Да, конечно, существует много рисков, но я считаю, что в городе должно быть место и для экспериментов. Долгое время в обществе царило мнение, что попробовать и ошибиться – это плохо. Было страшно, и отношение общества тоже такое, что если что-то до конца не получилось, то начинаются издевки. Не надо так делать. Город – это живой организм, и мы не можем воспринимать его как нечто само собой разумеющееся. Не все в городе должно происходить так или иначе потому, что так делалось десятки лет. Так можно поступать, но тогда город всегда будет отстающим. Нам нравятся комфорт и спокойствие, но никто не хочет быть отстающим, и это ответственность жителей – не поддаваться усредненности. Не смиряться с «каким-нибудь» качеством, если мы знаем, что мы более ценны. 

Город – это живой организм, и мы не можем воспринимать его как нечто само собой разумеющееся. В городе должно быть место и для экспериментов, и это также является ответственностью жителей – не поддаваться усредненности.

В городах часто не хватает элемента игры, легкости, когда ты как будто играешь, чтобы посмотреть, как это работает. В городе много детей и молодежи, которым необходим элемент игры, среда, где можно экспериментировать со своим скейтбордом или BMX не только на указанных, ограниченных площадках. Для них весь город игровая площадка, ведь взрослым тоже нравится играть. 

Какие еще улучшения или изменения ты как рижанин хотел бы увидеть в своем городе? Есть ли нечто такое, чего тебе не хватает?

Уличного искусства! Я говорю не о граффити и тэгах, а о визуально высококачественной живописи, которую создают профессиональные художники и дизайнеры, превращая стены, заборы и брандмауэры в галерею уличного искусства. У нас в этом плане очень большой потенциал, и думаю, что общество бы тоже не возражало, но нет целенаправленной стратегии и поддержки со стороны города. Люди едут на Саркандаугаву, чтобы увидеть созданный Дайнисом Руденсом портрет, идут посмотреть самое большое в странах Балтии граффити Солнце, Гром, Даугава, появились группы в Facebook, где люди делятся найденными произведениями настенной живописи. Почему бы не позволить этой нише развиваться? Почему бы Островному мосту не превратиться в самую длинную в странах Балтии стену граффити, для создания которой нанимаются известные уличные художники? Их действия давно уже не являются чем-то нелегальным. Те, кто считают, что уличное искусство неприемлемо, мне кажется, до сих пор живут в 2001 году. Наши произведения уличного искусства отличаются высоким качеством, они расположены в правильных местах, имеют правильные пропорции, никого не обижают, наоборот – могут быть очень инклюзивными, как, например, в квартале улицы Таллинас.

Возникает вопрос – являемся ли мы инклюзивным обществом? Может быть, не уличное искусство нас пугает, а темы, на которое оно может говорить? Может быть, они слишком либеральны для нашей традиционной культуры? У уличного искусства нет проблем рассказать о LGBTQ+, о самоубийствах, о правах женщин и других актуальных вопросах. Может быть, если бы мы дали волю творческим людям, они через искусство смогли бы проговорить проблемы, которых сам город еще боится. Спасибо фестивалю Homo Novus за перформансы, цирковому фестивалю Re Rīga!, Скульптурному квадриеннале за создание объектов искусства в городской среде!

Что бы ты порекомендовал посмотреть в Риге человеку, которому кажется, что он уже все видел и ничего его не может удивить?

Сначала нужно узнать, кто этот человек, но первое, что всегда приходит на ум, – Мукупурвс на самом западе города, где был один из первых рижских садовых кооперативов. Там все очень заросло, настоящие джунгли, в то же время – настоящая идиллия, в которой люди живут своей особенной жизнью и им не нужно ни дворцов, ни церквей. Это место, которое может шокировать, обрадовать, заставить захотеть познакомиться с ним поближе или, наоборот, не захотеть никогда возвращаться, но его невозможно покинуть без ярких ощущений.

Я бы порекомендовал свою статью в Capital R – фоторассказ о водных окраинах. Мы знаем водоемы, или waterfronts, но в Риге очень много water-beyonds – мест, где можно посидеть у воды, может быть, искупаться, побыть на природе, но которые настолько стигматизированы, криминализированы или игнорируются, что я называю их водными окраинами. Это рассказ о примерно двадцати местах в Риге, куда можно попасть за 10–20 минут. В них открывается панорама, которая настолько далека от того, что мы знаем как город, но в которой одновременно так приятно наблюдать, как природа уживается с индустриальной средой.

Куда ты сам отправляешься, когда хочешь выйти в люди, и наоборот – когда хочешь провести время наедине со своими мыслями?

Для социализации я в любое время года порекомендовал бы окрестности улицы Авоту, этим летом еще и квартал улицы Таллинас, потому что там до сих пор можно встретить и молодых, и старых, и, надеюсь, туда вернется и культура. В одиночестве я отправляюсь в красивый лес Клейсту, там есть горка Бумбу и природный памятник – дюны Буллю. В Capital R я публиковал поэтический рассказ о мужчине, который после Второй мировой войны вместе с помощниками из Болдерайской средней школы сажал этот лес в месте, где были только текучие дюны и песок. Своеобразный, нетронутый, гигантский лес площадью 300 гектаров в принципе является делом рук одного человека. Но нечестно по отношению к городу заставлять меня выбрать лишь пару мест, потому что очень много таких, о которых я хотел бы рассказать.  

Teksts: Veronika Viļuma